Мазл жить и мазл умереть

 

Люди нашей общины. 1 июля 2020 года в Торонто ушел из жизни крупный ученый в области военного дела, изобретатель и рационализатор, член правления Канадской Ассоциации Ветеранов Второй мировой войны из СССР, профессор, инженер-полковник Моисей Черногуз. Он из того поколения мальчишек, которые на следующий день после выпускного бала ушли на фронт. Командуя взводом штрафников, прошел войну с первого по последний день. Много раз были ситуации, когда он должен был погибнуть, но Б-г его всегда спасал.  После войны на протяжении 40 лет служил в Туркмении и Азербайджане в Бакинском Округе ПВО. Изобретения и рационализации инженер-полковника Черногуза, являясь революционным прорывом в области радиолокации, способствовали укреплению южных государственных границ Советского Союза. В течение последних 20 лет жизни в Канаде был активным общественным деятелем, одним из тех, благодаря кому правительство Канады признало за ветеранами Великой Отечественной войны из бывшего СССР статус «Ветерана Канады». Предлагаем читателям цикл статей о жизни этого удивительного человека, написанных его дочерью - редактором публикаций на русском языке журнала «Эксодус» Еленой Касимовой. (Продолжение. Начало в №1188).

 

Эвакуация
Тут надо немного рассказать о маминой семье. Мой дедушка был начальником Управления харьковских ремесленных училищ. Перед самой оккупацией Харькова дедушка прибежал домой и сказал, что на вокзале стоит последний вагон, отходящий куда-то в Сибирь. Как это часто было, по Первой мировой войне евреи помнили немцев как интеллигентных просвещенных людей, и не хотели эвакуироваться. Дедушка просто сгреб в охапку жену и дочь, привез их на вокзал и в последние минуты забросил в вагон. Годы эвакуации подорвали здоровье моей бабушки – маминой мамы. 
Мою маму, тогда подростка, окружающие ровесники третировали, крича ей в след: «Муля, не нервируй меня!», намекая на мамино еврейство. Дело в том, что перед войной вышел фильм «Подкидыш» со знаменитой Фаиной Раневской в главной роли, в которой она в качестве правительницы своей маленькой еврейской семьи часто говорила мужу: «Муля, не нервируй меня!» Мама считала, что ее выдавал нос – слегка с горбинкой, и все время ходила, прикрывая его ладонью, делая вид, что кашляет... Я не могу простить этого стране, в которой я жила - у меня до сих пор щемит сердце, когда я вспоминаю об этом.

 

Три сестры
Мамина мама – бабушка Люба Роговер - происходила из семьи белорусских евреев. Она называла себя «лытвичкой». Их было три сестры – одна умница, другая красавица, а третья – любящая. Роза была умницей. Она закончила Институт красной профессуры  — специальное высшее учебное заведение ЦК ВКП(б) для подготовки высших идеологических кадров партии и преподавателей общественных наук в вузах. Она была уникальным оратором, на ее лекции съезжались со всего Харькова. Замуж тетя Роза (для мамы она была тетей) вышла за дипломата Соломона Сметанича, и они вместе работали на дипломатической службе в Германии. 
Мама рассказывала интересную историю. Когда в конце 30-х годов Гитлер начал приходить к власти, немцы стали бойкотировать еврейские бизнесы. Тетя Роза имела традицию каждое утро покупать булочку к кофе в одной из еврейских булочных. Однажды, как обычно, она пошла за булочкой, но вход ей преградил немецкий солдат с автоматом наперевес. Ни слова не говоря, тетя Роза, рукой отведя в сторону автомат, вошла в булочную и купила свою булочку. 
На следующий день в правительство Советского Союза пришла нота от немецкого правительства, что «фрау консулата вмешивается во внутренние дела Германии». Тетю Розу с мужем немедленно отозвали из Германии. Когда мама мне рассказывала об этом, я думала, что сейчас она скажет «...и посадили в тюрьму». Но нет, их перевели на дипломатическую службу в Данию. 
После войны они вернулись в Москву, а тут началась страшная кампания арестов. Тетя Роза ночами без сна стояла у окна своей квартиры в высотном здании и наблюдала, как подъезжала машина и выводили людей, которые потом никогда не возвращались... Тетю Розу и ее мужа не арестовали, но она – с ее интеллектом (!) – повредилась в рассудке. Ее единственный сын Вадим не мог прийти к маме, если  предварительно не договаривался о встрече. 
И этого тоже я не могу простить стране, в которой жила. 
Вторая сестра – Лиза – была красавицей. У нее не было высшего образования, она вышла замуж за хорошего парня Мишу Кошака, который стал начальником НКВД Монголии. Но Мишу арестовали, все привезенное из Монголии имущество – по тем временам колоссальное богатство – хрусталь, ковры, каракуль – конфисковали, Мишу она больше не видела. Тетя Лиза устроилась на работу секретаршей в Министерство городского и сельского строительства СССР. Она была писаной красавицей, и в нее влюбился заместитель министра - необыкновенный человек Миша Зак. У них в Москве была квартира на Калининском проспекте – «центрее» не бывает. 
Третья сестра – моя бабушка Люба – была очень любящей. Она работала в Харькове на заводе. Там и познакомилась с дедушкой, которого без памяти любила всю свою короткую жизнь. По рассказам мамы, она замечательно готовила и была очень гостеприимной. Дедушка, возвращаясь с работы, нес в авоське одну селедку, а за ним шло как минимум пять человек. Бабушка варила картошку, делала форшмак и одной селедкой кормила большую команду. Она фаршировала знаменитую гефилте фиш, когда рыба резалась на куски, но с сохранением хребта и кожицы, из каждого кусочка вынималась мякоть, делался фарш, которым эти куски опять заполнялись, а затем все долго варилось на ложе из луковой шелухи и тонких кружков свеклы и моркови, наполняя квартиру умопомрачительным ароматом – запахом еврейства, которое наши бабушки оставили нам в наследство.  
К сожалению, бабушка умерла очень рано - ее здоровье не выдержало эвакуации, и она ушла вскоре после возвращения в Харьков. Мама осталась сиротой. Когда она, навещая свою маму в больнице, перед самым ее уходом принесла ей сырники, бабушка не поверила, что мама сама их приготовила, так как мама к хозяйству не допускалась – все делала бабушка.

 

«Лех Леха» - иди в пустыню
Непонятно, каким образом моя мама смогла сварить этот знаменитый борщ, но она с честью прошла испытание Софьи Константиновны.      На свадьбу посуду собирали по всем знакомым, а вместо традиционных криков «горько» кричали: «Сахару!» - так как сахара катастрофически не хватало.
Папа оканчивал академию в начале 50-х годов, в разгар антисемитской кампании, спровоцированной Сталиным. Меня угораздило родиться именно в год папиного выпуска,  когда он со страхом ждал распределения. Его однокурсники не хотели оставаться в Харькове, так как там было очень сложно с квартирным вопросом. А у мамы в центре города была отдельная двухкомнатная квартира, что по тем временам коммунального житья было просто по-барски. Папа очень хотел остаться в Харькове, но, придя к маме в роддом с охапками белой черёмухи, он сказал: «Знаешь, есть только одно ужасное место – город Красноводск в туркменской пустыне, и я боюсь, что оно достанется мне!» 
И, конечно, именно его – обладателя имени Моисей Гитманович Черногуз, направили в пустыню, где не было воды. Папа пошел на приём к начальнику Академии и попросил: «Товарищ генерал, у меня на днях родилась дочь, могу ли я получить отсрочку хотя бы на один год, пока ребёнок немного окрепнет?» Генерал ответил: «Везде растут дети» - и папа уехал в Красноводск. Мама никогда не могла простить генералу эти его слова... 
Она осталась в Харькове одна с новорождённым малышом (то бишь мной) ждать, пока папе дадут какое-то жильё. 

 

(Продолжение следует).