Мазл жить и мазл умереть
Люди нашей общины. 1 июля 2020 года в Торонто ушел из жизни крупный ученый в области военного дела, изобретатель и рационализатор, член правления Канадской Ассоциации Ветеранов Второй мировой войны из СССР, профессор, инженер-полковник Моисей Черногуз. Он из того поколения мальчишек, которые на следующий день после выпускного бала ушли на фронт. Командуя взводом штрафников, прошел войну с первого по последний день. Много раз он был на волосок от гибели, но Б-г его всегда спасал. После войны на протяжении 40 лет служил в Туркмении и Азербайджане в Бакинском Округе ПВО. Изобретения и рационализации инженера-полковника Черногуза, являясь революционным прорывом в области радиолокации, способствовали укреплению южных государственных границ Советского Союза. В течение последних 20 лет жизни в Канаде был активным общественным деятелем, одним из тех, благодаря кому правительство Канады признало за ветеранами Великой Отечественной войны из бывшего СССР статус «Ветерана Канады». Предлагаем вниманию читателей цикл статей о жизни этого удивительного человека, написанных его дочерью - редактором журнала «Эксодус» Еленой Касимовой. (Продолжение. Начало в №1188).
Война
Это рассказ о войне. О той страшной войне, которая спасла мир от угрозы фашизма. О людях, поднявшихся в едином порыве защищать страну, которая ко многим из них – особенно к евреям - была суровой и беспощадной.
В моей семье меня с детства научили уважению к таким людям и преклонению перед ними. Не было ни одного дня 9 мая, который я бы не провела вместе со своим отцом. Я бесконечно уважаю других участников этой ужасной войны, самоотверженно сражавшихся с фашизмом, не жалея своих жизней, освобождая мир от нашествия Амалека. Таких много в нашей общине, и мой отец – один из них.
Когда-то я брала интервью у папы, темой нашего разговора была война. Думаю, что сейчас уместно привести фрагменты нашей беседы.
Еврейский мальчик на войне
- В июне 1941 года тебе было 17 лет, когда на следующий день после выпускного вечера началась война. Ты вместе со своими товарищами пошел в военкомат, и вы всем классом подали заявления о добровольной отпрaвке на фронт. Почему вы это сделали?
- Моему поколению были привиты такие качества, как патриотизм, стремление к героизму, романтике подвигов. Мы были чисты и наивны, мальчишки, не могли знать, какой страшной будет эта война. Мы считали своим долгом участвовать в ней и, не задумываясь, шли выполнять свой долг.
- Как встретили тебя, рыжего вихрастого еврейского мальчика, в армии, как к тебе относились?
- Мало того, что я был рыжим, я был еще и «очкариком». Поскольку я - ленинградец, весь мой класс подал заявления на флот. Меня же не взяли по причине плохого зрения и направили на Урал в училище связи. Это спасло меня, так как почти все мои одноклассники погибли в морских сражениях в первые же дни войны.
- Вс-вышний спас тебе жизнь!
- Это было в первый, но не в последний раз! 75 лет прошло со дня Победы, но мне до сих пор трудно поверить, что остался живым: ведь все годы войны мне пришлось воевать на нейтральной полосе – это территория между нашими и немецкими окопами.
Штрафрота
После 4-х месяцев учебы в училище меня в звании лейтенанта направили на Центральный фронт под Москву.
Мне дали в подчинение взвод штрафников – преступников-уголовников, осужденных за грабежи и убийства и выразивших желание искупить вину кровью. Им было по 40 лет, а мне – 18. Как я мог командовать ими?! Но я сумел найти решение.
Я выбрал из их среды человека, пользовавшегося авторитетом у зеков. Он не был уголовником, в прошлом это был директор большого завода, которого посадили за какие-то нарушения.
Он был крепким мужиком, каждый его кулак - пудовая гиря. У заключенных сила всегда имела решающее значение, и я, назначив его заместителем, поначалу именно через него осуществлял управление своими бандитами.
У моего взвода была особая задача: мы должны были предупреждать войска о налетах авиации и действиях противника. Когда шли оборонительные бои, над нейтральной полосой с обеих сторон летели снаряды и пули. А если наши войска шли в наступление, мы были среди них. Вероятность остаться в живых была ничтожной.
В моей роте насчитывалось 60 человек. Обычно в ходе боев взамен убитых присылали пополнение. Но из тех 60, кто со мной начинал, к концу войны остались только 16...
Радиолокации тогда не было, и мы, находясь непосредственно рядом с немцами, рыли ямы подслушивания, куда спускались солдаты с телефонами и биноклями. Сидящий в такой яме раньше всех слышал шум мотора вражеского самолета и сообщал в штаб войск его координаты. Информация о действиях немцев круглосуточно передавалась по радио- и телефонным кабелям, которые мы сами же и тянули. Ямы подслушивания охранялись круговой обороной – мы рыли окопы, дежурили в них, чтобы защитить солдата в яме.
Фашисты часто посылали разведчиков с целью захвата пленных - «языков». Вначале они действовали таким образом: разрезали телефонный кабель, и, когда наш боец ползком добирался до места разрыва, чтобы восстановить связь, брали его в плен.
Набравшись опыта, мы при разрыве кабеля посылали солдата-связиста и одновременно устраивали засаду. Мы не были танкистами или артиллеристами - мы были «глаза и уши» для всей армии.
Мазл жить
Однажды ночью я, сидя в окопе на дежурстве, услышал шум движения. Осторожно выглянул из-за бруствера (земляной насыпи на наружной стороне окопа) и увидел ползущего прямо на меня немца. Затаившись, стал ждать: немец был в каске, стрелять по нему бесполезно. Я дождался, пока он оглянулся, и выпустил по нему автоматную очередь. Если бы я зазевался, то убитым оказался бы я.
Немец был младшим офицером, у него я нашел пистолет «вальтер», документы, курительную трубку и коробку с бритвами «золинген». Немецкие разведчики часто охотились на нас. Если их было немного – 2-3 человека, мы справлялись сами, а если больше – просили минометчиков открывать огонь на поражение.
Другой случай. Наши войска начали наступление, и немцы ночью скрытно оставили свои позиции. Когда мы с ребятами ворвались в немецкую землянку, там никого не было. Мы стали приводить себя в порядок: кто-то брился, кто-то старался очистить одежду от вшей. В это время противник начал обстрел из крупнокалиберных пушек.
Вдруг слышим сильнейший грохот рядом с нами, землянка задрожала, раздался удар в дверь и по ступенькам прямо к нашим ногам сполз здоровенный снаряд!
Мы оцепенели в ожидании взрыва... а его нет. Все – кто без сапог, кто и вовсе раздетый, кто в мыле от бритья - перепрыгнули через снаряд, выскочили наружу и попадали на землю.
Через несколько секунд раздался взрыв, и от землянки ничего не осталось. Мне тогда было 19 лет, но виски мои после этого стали седыми.
Я никогда, как поется в песне, «не прятался за спины солдат», все время был вместе с ними - и в наступлениях, и в обороне, мерз в окопах, голодал, полз вдоль линии связи, чтобы ее восстановить. Мне, офицеру, выдавали офицерский паек и табак. Паек я раздавал своим ребятам, а также делился с ними табаком.
Кроме того, у меня был конь, на котором я почти не ездил – я сажал на него больных, раненых и ослабевших. Такая моя забота о своих подопечных не осталась безответной. Сначала они мне сказали: «Ты, лейтенант, особо не командуй, а то можешь пропасть без вести...»
А потом они даже заботились обо мне и оберегали, как могли: рыли мне землянку, пока мы оборонялись.
Однажды - не помню, когда это было - наши войска находились в обороне. Противник вел танковую атаку. Наш зенитный полк выкатил свои пушки на прямую наводку и успешно подбивал немецкие танки. В ответ в небе немецкие пикирующие бомбардировщики Ю-87 устроили «карусель» и начали бомбить боевые порядки нашего зенитного полка.
Пикирующий бомбардировщик Ю-87
Понятно, что кабель связи был разорван во многих местах. Моей роте была поставлена задача восстановить поврежденную телефонную связь. При ремонте телефонной линии рядом с нами разорвалась бомба, и меня взрывной волной отбросило далеко в сторону и засыпало землей. Я был сильно контужен и потерял сознание. Мои уголовники увидели, что меня нет, и отправились на поиски.
Поскольку я был полностью засыпан землей, найти меня не представлялось возможным. Но они все равно не прекращали поиски. И вот кто-то из них увидел торчащие из земли верхние фаланги трех пальцев, и по моим веснушкам они поняли, что это моя рука. Они меня откопали и привели в чувство. Тогда я был молод, организм сильный, я выжил.
(Продолжение следует).
